Добавлено (13.02.2008, 19:25)
---------------------------------------------
Захожу в комнату. Липкая тишина сразу же захватывает меня в свои сети, не оставляя шансов на спасение. Как-то неуютно, непривычно, холодно...
- Ты слышишь? – Тихо шепчешь ты, пытаясь забрать меня из этих цепких лап. Я слышу, как трещит тишина под твоим натиском.
- Что я должен слышать?
- Ты слышишь ЭТО, несущееся на всех парах? Оно скоро будет здесь. Оно скоро заберет нас, поглотит в себя, не давая дышать, не давая жить. Скажи, что ты тоже слышишь...
- Нет, не слышу... – Честное слово, Билл, я хотел бы сказать «да», но не могу, я не слышу того же, что и ты...
Ты беспомощно прислоняешься лбом к оконному стеклу. Резкий вдох и спокойный выдох. Ты как будто пытаешься запомнить запах этих минут. Но зачем?
Подхожу к тебе, все еще закованный в цепи этой тишины. Ты не оборачиваешься, а все так же продолжаешь дышать.
- Что с тобой?
- Ничего... – проводишь рукой по моей щеке, так нежно, мягко, ласково. Всего лишь одно прикосновение и все цепи сняты с меня: они разорваны и брошены в угол. – Ты действительно ничего не слышишь? – Твои глаза полные надежды.
- Нет... – Убираешь руку, и конвой снова возвращается ко мне.
– Жалко, - снова прислоняешься лбом к стеклу.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------

Тихо стучусь к тебе. Ночь уже приняла бразды правления над миром, но я знаю, что ты не спишь. Еще один удар в дверь - твой тихий голос:
- Входи...
Открываю дверь и меня сразу же оглушает пронзительный свист, мчащегося скоростного поезда. Теперь я знаю, что ты слышал... Теперь я тоже слышу это...
Ты сидишь на подоконнике, изучая капли дождя, бегущие по стеклу. Твой взгляд печален, нет, он задумчив.
- Ты чуешь? – Раздается твой тихий шепот на грани слышимости из-за стука колес.
- Что я должен чуять?
- Ты чуешь этот тлетворный, трупный запах... – Продолжаешь ты, не обращая внимания на мой вопрос. Ты все так же изучаешь бегущие капли и иногда морщишься, вдыхая воздух. – Ты чуешь приближающуюся... – твой голос дрожит, - Она скоро будет здесь. Осталось совсем немного. Том, - поднимаешь на меня глаза, ища защиты, - я боюсь...
Ничего не говоря, подхожу к тебе и приобнимаю за плечи.
Билл, кто приближается? Зачем приближается? Что происходит? Слишком много вопросов... Но я не буду спрашивать тебя, когда придет время ты сам все расскажешь...
- Я буду с тобой, не бойся, - тихо шепчу и целую тебя в макушку.
В ушах все также шумит. Что же это?
Выхожу, тихо прикрывая за собой дверь.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------

Захожу в твою комнату. Тебя нет, но комната хранит твое тепло.
В нос сразу же ударяет какой-то странный, омерзительный запах...
Кажется, я все понял... Теперь я знаю, что ты слышал, теперь я знаю, что ты чуял... Билл, я все понял...
Она действительно скоро придет и заберет нас. Мы не сможем больше ни есть, ни спать, ни дышать. У нас больше не будет свободы. Мы станем ее рабами, но Она даст нам то, за что стоит бороться... то, за что мы начнем убивать людей... то, за что мы будем предавать родных... то, за что мы похороним себя заживо... Она даст нам власть, которой не обладает ни один простой смертный... Власть в обмен за жизнь, за множество невинных душ...
Остался последний день...
Еще немного и Она нас возьмет к себе, в мир, где нет совести, чести, порядочности, где нет дружбы, любви, где нет свободы... в мир, где тонут корабли и где исчезают цивилизации... в мир надгробий, крестов и могильных холмов... в мир, который станет последним, что мы увидим перед нашей смертью...

Открывается дверь и ты входишь в комнату. С подоконника наблюдаю за тобой: ты снимаешь куртку и обессиленно падаешь на кровать, закрывая глаза.
- Ты давно знал об этом? – спрашиваю тебя, слезая с подоконника.
- Нет... Я только два дня назад услышал Ее... Она не дала нам времени попрощаться с миром... Она не разрешила никому говорить об этом... «Кто должен узнать – все сам поймет» - так Она сказала. Том, мы не в силах остановить Ее. Придется подчиниться...
- Я знаю... – мой голос на удивление спокоен, - я узнал Ее только сегодня, когда почуял этот запах... У нас осталась только ночь – наша последняя ночь в этом мире...
Тяжело вздыхаешь, закрывая руками глаза.

- Как ты собираешься провести последнюю ночь? – Мой голос снова звенит в тишине, возвратившейся ко власти. – Как всегда один? Как всегда будешь сидеть в одиночестве и изучать тот мир людей, частью которого мы так и не стали? Как всегда будешь пытаться понять их и разгадать, о чем они думают? Как всегда будешь наблюдать, как смешно они бегают по улице, озабоченные повседневными проблемами? Так ты хочешь провести последний день своей... нашей жизни?!
- А что ты можешь предложить? – смотришь на меня пустыми, обреченными глазами, ища укрытия от этой надвигающейся бури.
- Я могу предложить лишь скоротать эти последние часы. Давай проведем их вместе и запомним на всю оставшуюся жизнь, точнее существование... Воспоминания – это единственное, что Она не вправе отнять у нас, это единственное, что мы можем сохранить, сберечь в дальних уголках наших сердец... Пускай мы умрем, но наши души будут помнить об этом... – Сажусь рядом с тобой на кровать.
- Нет, я не хочу... – говоришь ты, но уже тянешься к моим губам, - я не хочу, умирать в одиночестве. Мы вместе пришли в этот мир, мы вместе и уйдем отсюда...
Нежно прикасаешься к моим губам, томно прикрывая глаза... Легкие невесомые прикосновения теплых губ к лицу, потом к шее... Ты ласков, мягок... Снова возвращаешься к моим губам: прикусываешь нижнюю губу, то оттягивая сережку, то возвращая на место... Отстраняешься от меня и открываешь глаза...
Твои глаза сразу же заполняются страхом, на смену которому приходит безразличие...
- Она здесь... стоит сзади тебя и смотрит на нас...
Резко разворачиваюсь, но никого не вижу.
- Где? – недоуменно спрашиваю я, а в ответ ты лишь киваешь на пустоту передо мной. – Я никого не вижу...
- Зато Она нас видит, - твой голос еще тише чем прежде...
- Нет, Она не посмеет лишить нас последних часов, - чувствую, как горечь заполняет рот. - Ты не имеешь право на это! Ты не посмеешь так с нами поступить! – кричу в пустоту и начинаю задыхаться от злости. Лишь твои теплые руки снова дарят мне спокойствие.
- Она ничего не сделает, она пока бессильна, - успокаивающе шепчешь мне на ухо, - успокойся, эта ночь наша, - страстно целуешь меня. Твоя робость, нежность, мягкость ушли с Ее приходом. В твоих глазах загорелся огонек, но он холодный, как и наши остывающие души.
Целуешь меня, кусая губы в кровь, гладишь по спине, раздирая кожу ногтями. Боль – это то, что мы хотим... нет, это то, что мы сможем запомнить. Чем больше ее будет, тем сильнее будут воспоминания.
С силой сжимаю твои ягодицы, стонешь от боли, стискивая зубы на моей шее. Снимаю с тебя майку, а ты – с меня. Смотришь в пространство за мной и улыбаешься. Потом показываешь Ей средний палец и начинаешь истерично смеяться. Затыкаю тебе рот поцелуем – грубо, жестко, но ты сам захотел таких правил. Выдираю ремень из твоих джинс и связываю им наши руки: мою левую и твою правую.
- Вместе навечно, - рычу я, остервенело смотря на тебя.
- Вместе навечно, - подхватываешь ты, словно вырезая слова ножом на дереве-сердце.
Сдираю твои джинсы с бельем, потом снимаю оставшуюся одежду с себя.
В предвкушении закатываешь глаза прижимаясь ко мне своим телом.
От ремня кожа на запястье начинает неприятно побаливать, но это – наша игра, это – наши правила, это – наш мир, который через несколько часов рухнет, как карточный домик.
Осыпаю твою грудь поцелуями, а пальцами глажу твою поясницу. Невесомые прикосновения, но столь значительные. Стонешь, нет, кричишь от наслаждения. Сейчас ты похож на валькирию перед охотой: горящие глаза, сильно бьющееся сердце, растрепанные волосы и дикий, бешеный смех, вырывающийся из горла. Ты сходишь с ума, нет мы сходим с ума. Берешь мою свободную руку и подносишь ко рту. Пристально смотря в одну точку, начинаешь облизывать мои пальцы.
- Она все еще здесь? – с лукавой улыбкой спрашиваю я.
- Она уже здесь...
- Так пускай же Она смотрит и завидует нам!
Убираю руку от твоего рта, начиная тебя растягивать. На твоем лице не возникает никаких эмоций, ты все так же смотришь на Нее, нахально улыбаясь. Впиваюсь в твои губы – даю тебе пощечину, привлекая к себе внимание. Медленно отводишь глаза и смотришь на меня. Теперь я вижу, что ты умер, теперь я чувствую, что умер я.
- Хватит, я хочу боли...
Послушно вынимаю из тебя пальцы. Хочу перевернуть на живот, но...
- Стой... Я не хочу так, я хочу видеть Ее, чтобы она видела меня.
Беспрекословно исполняю любую твою прихоть. Приподнимаю тебя за бедра, помогая насадиться на мой член, при этом заламывая тебе правую руку. Мне больно, тогда что же чувствуешь ты?
- Тебе хватает боли?
А в ответ лишь твой болезненно-страстный шепот:
- Еще...
Резко вхожу в тебя до конца и начинаю резко двигаться. Кричишь от боли, я кричу от боли, но не останавливаемся. Сегодня боль – единственной наше спасение. Резко, грубо, болезненно терзаю твое тело. Ты кричишь мое имя, убивая тишину, впиваешься ногтями в еще свежие раны на моей коже, пытаясь удержаться в этом мире, пытаясь остаться здесь хоть на несколько минут дольше. Впиваюсь зубами в твое плечо. От нахлынувших эмоций кончаешь, увлекая меня за собой.

Лежим на постели.
Я снял ремень с рук, но запястье все еще болит.
Ты крепко обнимаешь меня, а я прокручиваю в голове прошедший час. Я ничего не помню, лишь боль то сладкая и тягучая, то острая и сильная, то сковывающая, то отпускающая ввысь – это все, что я запомнил.
- Ты ведь пошутил, что видел Ее? – спрашиваю, но не дождавшись ответа засыпаю.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------

Просыпаюсь от чьего-то пристального взгляда на себе. Открываю глаза и вижу девочку лет двенадцати. У нее бледная кожа, прямые темные длинные волосы, она очень худая и высокая. Ее глаза грустны, в них можно прочесть утомление. Она несчастна.
Рядом со шкафом стоишь ты, ища какую-то вещь. Вынимаешь обычную серую майку, но с негодованием откидываешь ее в сторону и достаешь «парадную» рубашку. Медленно надеваешь ее, так же медленно застегиваешь пуговицы и осматриваешь себя в зеркале. Поворачиваешься ко мне и печально смотришь мне в глаза.
- Время пришло... нам... – осекаешься, - мне пора идти. До встречи, то есть прощай.
Всего одна слезинка скатывается по твоей щеке, но ты бесстрастно смахиваешь ее.
Девочка протягивает тебе свою бледную худую руку с тонким запястьем и увлекает за собой. Ты нехотя подчиняешься, медленно идя за ней и отпуская ее руки.
Слышу, как хлопает входная дверь.
Девочка возвращается и устремляет свой взгляд на меня.
- Тебе пора, - тонким детским голосом говорит она, - время пришло.
- А если я не хочу идти?
- Это – твоя судьба, и от нее никуда не деться. Ты ведь сам все понимаешь...
Зная все ответы, поднимаюсь с кровати и, так же как Билл, иду к шкафу. Достаю обычную толстовку, но с негодованием, которое разрывает мое тело и душу, отбрасываю ее в сторону. Нахожу самую красивую из всех толстовок и надеваю ее. Теперь я готов.
Девочка протягивает мне руку. Минуту спустя я нерешительно протягиваю свою. Холодок пробегает по спине и хочется заплакать, но нельзя.
- Не бойся, ты попадешь в лучший мир...
Она тянет меня за собой к входной двери. Еще два шага и я уже упираюсь в дверь рукой.
- Иди... Они ждут... - все такой же тоненький голосок врезается мне в мысли.
- Я не хочу...
- Ты должен...
И я открываю дверь. И я выхожу к ним...
Сразу же меня ослепляют тысячи фотовспышек и тысячи вопросов обрушиваются на меня. Недалеко стоишь ты, широко улыбаясь. Но стоило мне посмотреть в твои глаза, как я увидел всю ту боль и печаль, что ты должен был оставить за этой дверью вместе с той девочкой, но ты не смог, так же как и я.

Слава пришла очень быстро, не давая нам спастись, убежать. До сих пор она не отпускает нас, но стоит мне посмотреть в твои глаза, как я вспоминаю ту ночь, ту боль, ту девочку, приносящую людям смерть и забирающую их в небытие. Она печальна, потому что она хранит всю боль своих жертв – своих подопечных. Но мы не отдали ей этого тогда, не отдадим и сейчас. Наша боль – это наши воспоминания, и мы, то есть я хочу сохранить их навсегда.