От лица Тома Каулитца:

Надо же! А поначалу-то как мы церемонились! «Не хочу, не буду! Не пойду с тобой никуда!» А теперь-то! Привел он меня на весьма милую поляну, решил поужинать на свежем воздухе. Я его прямо-таки не узнаю!

От лица Билла Каулитца:

Черт возьми, что происходит?! Мы сидим на траве, разговариваем так, как будто впервые в жизни видим друг друга, смеемся…и мне нравится то, что происходит между нами! Вот дьявол!
- Томас, что мы делаем? – неожиданно спросил я, оборвав длительную полосу смеха.
- Тебе что-то не нравится? – немного сурово поинтересовался он, и я умолк, хотя я не должен был молчать. Я должен был сказать ему, что мне действительно все это не нравится, и я желаю прекратить это, пока мы не заигрались конкретно!
- Wir sind jung und nicht mehr Jugendfrei
Tut mir leid ich weiss wir sollen nicht
Doch wir fangen schon mal zu leben an
Wir sind jung und nicht mehr Jugendfrei
Eure Rechnung ist mit uns nicht aufgegangen
Wir fangen schon mal an zu leben an…- неожиданно пропел он песню из нашего самого первого альбома «Schrei!». Я улыбнулся, слушая его сбивчивый из-за частого курения голос.
- Что это было только что? – спросил я.
- А просто нахлынуло почему-то…- отмахнулся брат, и я отвел глаза, глядя на ночное небо, густо покрытое звездами, которые стали видны, как только сизые тучи рассеялись.
А мне, честно говоря, понравилось, как он пел эту песню…С такой озорной интонацией, вкладывая в нее какой-то свой смысл…
- Жаль, что я гитару не захватил! – улыбнулся Том и растянулся на траве.
Действительно жалко. Томас так виртуозно мог сыграть любую песню, любую мелодию, что все забывали, где находятся.
- Ничего страшного, возьмешь в другой раз…Вдруг, это наше не последнее свидание? – подмигнул я брату.

От лица Томаса Каулитца:

Черт возьми, что происходит?! С ним сейчас так хорошо и уютно, что мне не хочется, чтобы это когда-либо заканчивалось!
Он так бурно отреагировал, когда я пропел припев из «Jung und nicht mehr Jugendfrei», что мне хотелось смеяться. Я знаю, братик, что я не могу петь так, как поешь ты, но каждый поет так, как он умеет, как он чувствует и дышит.
Я улегся на траве, и Билл лег рядом.
- Что будем делать дальше? – улыбнувшись, спросил он.
- А чего ты хочешь? – спросил я.
- Не знаю…
- Думай: кто из нас парень, ты или я?
- Оба…Том, давай прекратим это придурство, пока все не зашло чересчур далеко?
- Билл…просто тебе надо научиться понимать одну простую вещь: люди будут обращаться с тобой так, как ты будешь обращаться с ними. За этот вечер ты помог мне понять, что тебя можно и даже нужно любить, причем, просто так, без влияния денег, как ты не понял этого еще только сам, я могу лишь догадываться!
- Том…
- Что?! Дурачок ты, Билл, вот и все…
Я встал с земли и посмотрел на брата. Странно, он такой наивный, такой…невинный и смешной, что даже…ну уж нет, от такого я точно воздержусь!
- Пойдем домой, Билли, - вздохнул я. – Уже темно, да и ветер холодный…
- Держи…- он снял с себя толстую кожаную куртку и накинул ее мне на плечи.
Я умилился: ах ты, чудо мое в перьях! И после этого пусть только мне кто-то посмеет сказать, что ты – мешок с деньгами! Нет, в тебе есть душа, и я это чувствую с каждой секундой пребывания здесь, рядом с тобой…
- Пойдем…а то сейчас и ты замерзнешь…
Он обнял меня за плечи, отчего под курткой стало невыносимо жарко, и я невольно охнул.
- Томми, тебе плохо? – обеспокоенно посмотрел на меня брат.
- Нет, все в порядке…идем…
Я вздохнул, и мы пошли домой.

Добавлено (24.08.2007, 11:18)
---------------------------------------------
3. Ты сделал меня другим.

От лица Билла Каулитца:

С тех пор, как мы с Томом провели этот маленький «эксперимент», прошло около 3 месяцев. Я действительно стал более раскованным, девушек я научился делить на две категории, и часто встречал из категории «охотницы за деньгами и славой».
Однако меня не покидает такое смутное ощущение, что в тот вечер, в субботу, когда мы были вдвоем, Томас мне чего-то не досказал.
- Можно? – вечером я постучался к нему в комнату. Он почему-то снова был один этим вечером.
- Да…- кивнул брат и затушил сигарету в пепельнице.
- Я хотел поговорить с тобой…
- Не надо, я все знаю, я тоже.
- Что – ты тоже?
- После того эксперимента я тоже стал другим, и я не хочу этого менять.

От лица Томаса Каулитца:

Сегодня вечером я не пошел в клуб. Мне вообще уже не хочется больше туда ходить. Это просто глупо, потому что я знаю, что на девушках, которые там тусуются, по большей части, пробы ставить негде.
Но дело не только в этих дешевых проститутках, которым достаточно одного того, что я – Том Каулитц. Дело просто в том, что после того, что произошло между мной и Биллом, я стал другим. Нет, мы не занимались сексом, мы даже не целовались…Просто мы тогда говорили по-другому, не как обычно. Я привык, что подкалываю его, он начинает невинно на меня наезжать, ругаться…в принципе, вполне справедливо, но тем не менее…
- Можно? – он постучался ко мне и робко заглянул внутрь комнаты.
- Да…- я кивнул и поспешно начал тушить в пепельнице почти выкуренную сигарету.
Странно, Билли, я как будто чувствую, о чем ты хочешь со мной поговорить…
- Я хотел поговорить с тобой…- начал было Билл, сильно запинаясь и краснея, как первоклассник.
- Не надо, я все знаю, я тоже, - довольно быстро оборвал я его красноречие.
- Что – ты тоже? – опешил братец.
- После того эксперимента я тоже стал другим, и я не хочу этого менять, - пожал плечами я, глядя в его миндальные глаза.
- Том…Том, ты чего несешь? – большие подведенные глаза брата расширились и стали размером с крупную монетку, а сам он судорожно сглотнул и сжал кулачки, по-видимому, с такой силой, что длинные наращенные ногти больно впились в ладони, и Билл мигом расцепил их, по-прежнему непонимающе глядя на меня.
- Не бери ты в голову…дурачок…- вздохнул я и отвел глаза.
- У тебя есть выпить? – спросил брат, подходя к минибару.
- Есть…- я вытащил бутылку мартини и два бокала.
Я налил себе немного хорошо бьющего по мозгам алкоголя и сел на подоконник, глядя на то, как Билл глотает напиток.
- Может, хватит? – хмыкнул я, увидев, как он налил себе уже третий бокал.
- Жалко, что ли?
- Тебя – да, этой гадости – нет.
- А меня-то чего жалеть?
- Придется сдавать тебя в общество анонимных алкоголиков…
- Эх ты…- прохрипел Билл и подошел ко мне.
Я смотрел в его нагловатые пьяные глаза, и мне нестерпимо хотелось дать ему за это пощечину. Но почему-то вместе с тем мне нестерпимо хотелось поцеловать его…
- Уходи…- прошипел я. – Уходи, пока мы оба не наделали глупостей…
- Что? Ты о чем, Томми? – растерянно пролепетал он. Я чувствовал, как от огромной доли алкоголя в крови он едва может говорить из-за того, что язык заплетается.
- Я о том, что я люблю тебя, идиот ты эдакий! – почти прокричал я.
Секунды-две Билл стоял, как онемевший, а потом приблизился ко мне и провел своей нежной наманикюренной ручкой по щеке.
- Я тебя тоже люблю, Томми…- прошептал он и поцеловал меня.

От лица Билла Каулитца:

Я его целую? Сам? И это не вопреки моего желания? Точно? А, ну тогда ладно…тогда…Тогда, теперь хоть к черту в зубы!
- Томас…- прошептал я.
- Чего? – хрипло из-за недавнего поцелуя спросил он.
- Я теперь с тобой хоть к черту в зубы!
- Я уже это понял…
- Томми…
- Что?
- А я тебя тоже люблю…
Он усмехнулся и поцеловал меня. Теперь уже сам. То, что происходит сейчас между нами – его хитроумный и длительно разрабатываемый план, не больше и не меньше.
Он потянул меня на кровать, и я поддался. Не знаю, почему, но я поддался. Наверное, я действительно тоже люблю его…И это одновременно завораживает и пугает…
Странно…я видел, как он обращался со своими девчонками, и это было просто несравнимо с тем, как он обращался этой ночью со мной. Он был так нежен, ласков…Я, наверное, никогда не забуду его нежных прикосновений к себе, к своему телу, которое под его поцелуями приобрело просто вулканическую температуру.
- Спи…- под утро все закончилось, и я обнял его, видя, что он хочет, чтобы я остался. – Спи, ты устал, я буду здесь, не волнуйся…
Том кивнул, прижался ко мне и заснул. Боже, какой же ты смешной, Томми…и как я благодарен Богу за тот эксперимент…Теперь я все понял – все, что было – было не против моего желания.