Сегодня очень холодно, и когда Билл проводит ладонью по оконному стеклу - на нем не мутнеют и не тают замороженные узоры.
Зато у самого младшего Каулитца руки - холодные, и остаются такими до тех пор, пока Том не согреет их своим дыханием.
Меня мучает жар, когда я вижу, как они прижимаются друг к другу - котята посреди снега. Людского льда равнодушности и жестокости.

И душит сухой какой-то кашель - они уходят вместе в другой отсек. Здесь же Йост!
Поймут, не поймут знак?
Поняли.
Том уходит. Би остается. Умницы.
Через пять минут солист тоже пробирается к выходу.
И шуршит потом чем-то. То ли бумагой, то ли...одеждой. И ругается, вполголоса. То ли от недовольства, то ли...оттого, что братец слишком резко к стене прижал. И постанывает, тихо - тихо. То ли от боли, когда падает, то ли... от укусов, почти незаметных в шею.
Я чувствую, как у меня даже уши краснеют.
Зачем они это делают?

Зачем думают, что их ни в чем не обвинят, когда заметят случайно целующихся?
Зачем всхлипывают по ночам так, что я хочу тоже заплакать. Глухо. В подушку.
Зачем улыбаются в камеры и говорят, что "Нет. это выдумки фанатов."
Зачем любят ?

И я провожу ладонью по тому месту на стекле, которое недавно еще поглаживали пальцы Би.
Когда - нибудь я смогу ответить на все вопросы, которые задаю себе сам.
А сегодня...сегодня все же слишком холодно.