Для смерти не существует времени. Молчи, потому что я чувствую, что она уже слепо вынюхивает в пыли праха твои робкие следы. Невольный пленник моей нездоровой фантазии, ты сидишь, связанный, на шатком стуле посреди тёмной, мрачной комнаты. Свет не может проникнуть через заклеенные красной изолентой окна. Но ветер, холодно задувающий в незримые щели, подчёркивает небезопасность этого укрытия. Замки и цепи не спасут от нематериального гостя, чьё проклятое тело истлело где-то в расщелине между началом времён и первым убийством.
Я завязываю твои истекающие глаза белым атласом. Тьма боится чистоты снега… Нет. Это не правда. Иначе, она не смогла бы коснуться фарфора твоей кожи… Это очередная ложь, придуманная трусами, чтобы замаскировать собственный страх. И всё же…
Я проверяю, так ли крепки ещё узлы на твоих запястьях. Я даже не понимаю, что это – попытка спасти тебя, или же себя…
Сажусь тебе на колени. Твои усталые мышцы напрягаются. Провожу пальцами по твоей груди, по замёрзшей коже, ощущая каждый приподнявшийся волосок. Волна дрожи вольтами прокатывается по твоему телу. Ты слепо вертишь головой, пытаясь понять, что происходит… Только молчи, она не должна услышать тебя.
Красноватый свет окон пропал в уходящем времени. Тишина нарушается лишь мерными щелчками стрелок, а я гадаю – приближается или отдаляется твоя смерть… С наступлением темноты становится холодно. По старым чугунным батареям больше не проходит горячая вода, они словно пустые вены дома, разъедаемые изнутри ржавым ядом прошедших годов. Я пытаюсь вжаться в стену, стать частью холодного бетона. Пытаюсь потерять чувствительность к холоду. Взгляд воспалённых глаз натыкается на светлое пятно в самой середине неясной черноты комнаты. Это твоё тело, твоя кожа, которая, казалось, ни разу не была опорочена навязчивыми прикосновениями солнечных лучей. Неровность плеч выдаёт черноту длинных волос. Я, медленно, боясь нарушить твой хрупкий сон, выползаю из своей тени. Кончики пальцев осторожно касаются твоих губ. Холодно. Лишь лёгкая теплота дыхания успокаивает взбунтовавшиеся в миг мысли.
Даже в темноте легко попасть в вены на твоих руках. Наощупь, по выпуклым дорожкам, к самому подходящему месту, а затем нарушить целостность тонкой кожи холодной сталью иглы. Немного морфия смешивается с твоей сладкой кровью и уносится к сердцу, к мозгу… Укрепляя сон, вызванный мучениями неудобства. Вынужденного. Ради спасения твоей жизни…
Развязать верёвки, перетащить тебя на кровать. Лечь рядом. Накрыться с тобой одним одеялом. Отдать по возможности всё тепло своего тела. Прижать к губам породистые кисти рук. Согревая тонкие, длинные пальцы языком слушать твое поверхностное дыхание. Не спать. Охранять.

Перед кроватью – старинное зеркало в серебряной раме. Я сижу, обхватив одной рукой согнутые колени. Пальцами другой ощупываю туго стянутые нити на твоих губах. Что бы не случилось – ты будешь молчать, и ни за что себя не выдашь. В твоём взгляде непонимание, боль… Прости, но это ради тебя. Знаю точно, что скоро всё закончится. И ещё знаю то, что ты навсегда останешься только моим.
Я перевожу взгляд на отражение в зеркале. Бледная кожа, тёмные круги под воспалёнными, уставшими глазами. Сквозь черноту длинной чёлки я холодно улыбаюсь самой себе. Я уже разучилась верить отражениям. Потому, что там нет тебя.

DER ENDE