-Здравствуй.Как твои дела?

Город плачет.Небо стонет,
Ночью усмехнулось - в боль,
В театре нашем кто-то тонет,
Чересчур вживаясь в роль.

И скольжения не слышно чьих-то лап.

Город рвется из пролетов
Лестничных, дверных петель.
Я считаю самолеты,
И ложусь в твою постель.

-Как я рад,что ты пришла,

Осень.

***

В комнате у Джинни пахнет кофе.
А по углам лежат охапки листьев, собранные в прошлое воскресение в лесу - первые дни осени.Они, когда подует легкий ветерок из форточки, шуршат ласково и нежно, как слова Радости.
Луна с наслаждением вдыхает весь этот общий аромат и садится на широкую кровать - ожидая, когда Радость протянет ей чашку, о которую так приятно греть замерзшие руки.
И можно будет закрыть от удовольствия глаза,и пить маленькими глоточками вкусный напиток, и отвечать - на однообразные, но все равно не надоедающие никогда вопросы.
И целоваться потом долго-долго, касаясь почти невесомо пахнущих ванилью и шоколадом губ.

Но это все,кроме кофе, если честно, неважно.

Луна машинально гладит вспрыгнувшего ей на колени Косолапсуса и смотрит на огонь в конфорке уменьшенной копии газовой плиты, привезенной Джинни из дома.Джинни любит свой дом и любит готовить по-настоящему,поэтому,когда захотела притащить в школу этот агрегат, использовала по максиму свои знания маскировочных заклинаний.Луна,правда, подсказала ей несколько...И наличие запрещенной по правилам школы вещи им удалось скрыть.И только они вдвоем знали вкус настоящего собственноручно сваренного кофе - хотя бы один общий секрет, но был.

Луна берет в руки чашку, на мгновение прикоснувшись самыми кончиками пальцев к руке Джинни, и осторожно отпивает немного, ставит потом чашку на стол и чуть слышно шепчет - горячо.
А потом - отворачивается к окну.
Небо сегодня зябкое, и солнца почти нет, только ветер - поющий со стеклами в рамах.Луна думает, что окно в комнате Радости пора заклеивать - иначе, когда станет холодно, Радость замерзнет и заболеет. Поэтому в выходные Луна будет варить клейстер и мазать его на длинные бумажные полосы, и наклеивать потом на рамы, а Джинни - стоять внизу, у стремянки, и поддерживать ее, потому что ступеньки расшатанные и Луна может свалиться.

Радость садится в кресло напротив и задумчиво наблюдает за тем, как Луна водит ложечкой по столешнице, вырисовывая ей одной видимые узоры, а потом внезапно говорит, - знаешь, наверное, я тебя не люблю.
Луна улыбается и просит долить кофе.
А потом, допив третью уже чашку, тихо прикрывает дверь в комнату Джинни, и быстро идет по коридору.

Желтые листья, магическим ковром расстилающиеся под ногами, шуршат почти совсем не слышно и мягко - как слова Радости, а встречный ветер сушит слезы.

Луна думает, что все-таки придет к Радости на выходных, потому что - нельзя, если та простудится, ведь кто же тогда будет ее греть, сам об этом не подозревая?...

Луна кивает своим мыслям,улыбаясь, и пишет прямо сегодня вечером письмо к папе - с просьбой прислать ей муки.Специальной.И две банки кофе - про запас.

Но это, если честно, неважно.